Узлы

Две монахини шли по лесной тропинке недалеко от храма и к своему неудобству они обнаружили, что путь внезапно закончился ущельем с крутыми склонами. Нижняя часть ущелья была метров на 60 ниже, а противоположный край находился так же далеко.

“Прошу меня простить, Хвайда”, - сказала первая монахиня. “Мой мозг перегружен запоминанием большого количества API. Но разве здесь не было верёвочного моста через пропасть?”

“Думаю, Вы не ошибаетесь, Йывень”, - сказала вторая монахиня. “Насколько я помню, это был крепкий мост, старый и практичный. И, конечно, я надеялась, что мы сможем им воспользоваться во время прогулки”.

Ветер продолжал свистеть.

“Снова прошу простить меня, Хвайда. Мои глаза ослабли от кодирования в предрассветные часы. Но разве не похоже, что остатки верёвочного моста свисают вниз на противоположном краю пропасти?”

“Думаю, это так, Йывень, и если Вы посмотрите на два больших дерева по обе стороны тропинки, Вы увидите, что часть моста бесполезно свисает вниз и на нашем краю пропасти тоже. Обратите внимание, как обе половинки, ближняя и дальняя, крутятся на ветру и несколько застрявших в верёвках дощечек бьются о скалы. Этот звук напоминает ветряные колокольчики, когда-то висевшие за моим окном”...

Обе монахини засмотрелись на стучащие и скрежещущие по скале дощечки.

“Тысяча извинений, Хвайда. Мои уши привыкли только к клацанью моей клавиатуры. Вам разве не слышится голос в шуме ветра?”

“Думаю, что слышу, Йывень. Если Вы посмотрите на верёвку на том краю, Вы обнаружите, что Жинг, известная монахиня нашего ордена, цепляется за конец и кричит в нашу сторону. У меня сложилось впечатление, что она махала бы руками, чтобы привлечь наше внимание, если бы они не удерживали её от падения. Давайте не будем забывать о наших манерах”.

Хвайда помахала попавшей в беду монахине. Йывень сделала то же самое.

“Я надеюсь, что Вы не сочтёте меня суровой, Хвайда, но разве Вы не находите, что Жинг слишком озабочена эстетикой кода? Члены нашего клана жалуются, что она часто переделывает их модули только потому, что считает их реализацию недостаточно элегантной”.

“Думаю, Вы справедливы в своём суждении, Йывень. Хотя её цели достойны похвалы, они всегда противоречат сложностям нашей предметной области. Разумеется, её усилия иногда приносят больше вреда, чем пользы. Тем не менее, это не должно влиять на наше решение прийти ей на помощь”.

Обе монахини задержались на краю обрыва и размышляли о том, как лучше помочь своему товарищу.

“Разве это не невезение, Хвайда, что разрушение моста не оставило нам никакого способа пересечь пропасть и организовать спасение?”

“Думаю, это самое страшное, Йывень, но если бы мост был действительно разрушен, то верёвки были бы перетёрты, но я вижу довольно чётко концы. Как я помню, точно посередине моста былы прекрасные ворота, покрашенный красным и золотым, и каждая половина была прикреплена к воротам узлами, которые каким-то образом развязались”.

Хвайда показала на реку далеко внизу, где были видны остатки ворот, плавающих в водовороте. Йывень кивнула.

“Разве это не ваши воспоминания, Хвайда, что узлы, которыми верёвки были прикреплены к тем воротам, были прискорбно большими и уродливыми, что портило их красоту?”

“Думаю, что портило, Йывень. Я полагаю, что их уродство было бы мучительно для того, кто озабочен такими вещами. Хотя кажется маловероятным, что кто-нибудь мог оказаться настолько безрассудным, чтобы попытаться переделать узлы стоя в центре моста. Меня, например, никогда не беспокоило их уродство. Я была благодарна только за возможность перейти мост. Из месяца в месяц он превосходно выполнял свою задачу”.