Крушение Третьих Врат

Джишин, молодой монах клана Смеющейся Обезьяны говорил, что предпочитает кодирование еде и сну. Но несмотря на то, что он выдавал много кода, его большая часть была нежелательной: он игнорировал сторонние библиотеки и фреймворки, предпочитая разрабатывать собственные заменители, более плохие. Несмотря на неоднократные наказания, Джишин продолжал реализовывать то, что не нуждалось в реализации, и часто делал это плохо.

Учитель Банзен, думая, что понял неутолимое рвение мальчика, послал за ним.

“Какие Пять Врат Реализации?” - спросил Банзен.

Джишин послушно повторял:

“Храму это необходимо;
необходимость лучше выразить в коде;
код ещё не существует;
его наличие достижимо с приемлемыми тратами;
потратиться лучше сейчас и самому”.

Банзен начал читать монаху лекцию про важность Третьих Врат, но Джишин запротестовал: “Учитель! Я не сомневаюсь, что на рынке есть прекрасные лезвия, но многие из них тяжелы для рук и сложны для изучения. Может быть мой костяной нож маленький и тупой, но он служит мне хорошо”.

Тем же вечером Банзен перевёл Джишина в клан Одного Сапога и назначил ему двойную нагрузку по кодированию задач, ни одна из которых не была критически важной для деятельности Храма. А поскольку клан Одного Сапога не заслужил своего зала, то Джишин был переведён в тёмный чулан, подальше от повседневной суеты.

Учитель Суку, благоволившая монаху, попросила Банзена о снисхождении. Банзен прогнал её взмахом руки.

“Я не исправил монаха; я исправил Храм”, - сказал Банзен. “Джишин хотел заострить свой нож. Храм же дал ему кур, чтобы потрошить и разделывать. А я дал ему точильный камень”